ВОЙНЫ НЕАНДЕРТАЛЬЦЕВ. ЧАСТЬ1.

Предисловие

Сейчас, когда волна не просто преступности, но сверхсадизма[i]  захлестнула «цивилизованное» человечество и докатилась до России, которая до последнего времени всё ещё оставалась среди «гуманизированных» европейских стран оплотом хотя и относительной, но всё же некоторой праведности, и люди встали перед перспективой без войны «захлебнуться в собственной крови»[ii] , начинают раздаваться возгласы: «Где же Бог? И как Он всё это терпит?» 

Часть 1

У мыслящего человека невольно возникает вопрос: Когда всё это началось, и кто виноват? Развал Советского Союза? Да! Но ведь и раньше были Троцкий, Свердлов, Тухачевский, топившие в крови и русское крестьянство и русских дворян. Так, может виною всему предатели и убийцы царской семьи? Без сомнения, так! Тысячу лет держалась Россия на древнейшем воинско-княжеском сословии, состоящем из бояр и дворян, но созданном отнюдь не Иваном Грозным и не Рюриковичами, а уходящем корнями в глубокую древность индоарийской общности и родственном иранским ратайштарам, индийским раджпутам, раджам и кшатриям. Только семьдесят лет после расстрела этой древнейшей воинско-княжеской касты, на которой и держатся все индоарийские государства, которые ещё не подпали под власть инородных оккупаций, тайных или явных, просуществовал народ. Теперь, с приходом к власти Ельцина, выкошено и крестьянство и настоящий рабочий класс, трудившийся на оборону страны. Потомки крестьян и рабочих кое-как стараются пристроиться на «совместные» иностранные предприятия или спешат наняться в вассалы бизнесменам, которые сами - ни что иное как вассальная система разворовывания природных ресурсов России. И даже некоторые высшие кадровики оборонной промышленности продают достижения инженеров ВПК странам НАТО – прямому противнику нашей страны. Итак, кшатрии продержали страну только тысячу лет, народ после этого просуществовал только семьдесят лет. Все надежды на то, что из народа, из героев войны, из офицеров нового, советского поколения возродится это сословие, не увенчались успехом. Даже самые лучшие из этих людей, и даже наделённые властью, не сумели удержать эту власть и оказались слепы как котята перед лицом расчленителей державы. Многие из них, как например генерал Вареников, так и не поняли, что же произошло (такое впечатление, что даже участие в деятельности ГКЧП генерал Вареников, скооперировавшийся впоследствии с режимом Путина, принимал в полубезсознательном состоянии). Максим Калашников лаконично и точно описал в своих публикациях колониально-вассальную систему современной оккупационной «власти»[iii]  в России. Расстрелянная древняя арийская каста кшатриев, у нас на Руси, видимо, невосстановима. В течение тысячелетий формировала она своё мировоззрение, уходящее корнями в глубочайшую древность воинских посвящений кроманьонцев верхнего палеолита. Наиболее ярким примером философии воинского сословия индоариев может служить Ведическая традиция, сохранившаяся в Индии, но ошибочно думать, что русские дворяне не являлись носителями близкой к ней  неписаной духовной традиции, отголоски которой сохранялись в воинской касте на Руси. Восстановить такое наследие в умах новых офицеров в течение нескольких поколений невозможно. Это, конечно же, - кодексы чести, нравственные нормы ведения войны; и, лежащее в их основе, мистическое отношение к жизни и смерти (своей и чужой), к боли и страданию; отношение к пленным, к жёнам и детям противника; отношение к жизни и смерти не только людей, но и других живых существ – животных. Всё это, потомственным сословием людей, чьим долгом была военная служба, осмысливалось десятками тысяч лет. Это культурное наследие отличается и от мировоззрения священников, купцов, мещан. И только мистические представления крестьян, и в особенности тех, которые служили в армии по двадцать пять лет, и некоторых служилых казаков близки к духовному откровению, хранимому изустно дворянством.

Но, всё же князья, цари, бояре и дворяне смогли сохранить Россию только тысячу лет. Согласно Ведической традиции, воинско-княжеское сословие управляло государством, а изначально племенем, в совете с волхвами-брахманами. Только такое устройство давало прочность. Эта традиция сохранялась и в Индии и в Византии и у славян. Однако, священники, как в Византии, так и в России, не смогли заменить древнюю жреческую касту, и оба этих государства пришли к гибели. Но Владимир, как известно, прежде чем передать эту роль греческим попам, всё же сделал попытку основать фундамент государственности на славянских жрецах. Эта попытка оказалось тщетной. Эти жрецы уже утратили древнюю Веду и занимались языческими суевериями, жалкой магией, призванной удовлетворять эгоцентричным потребностям людей, кровавыми жертвоприношениями и борьбой за личное влияние на князя. Владимиру ничего не оставалось, как ликвидировать эту деградировавшую касту, раздиравшую и без того разрозненные племена восточных славян своими религиозными усобицами.

В Индии тоже в определённый период истории можно было наблюдать противостояние кшатриев и брахманов, частичную утрату брахманами сути древней Веды (а именно Ахимсы), восстановление кшатриями (Буддой и джайнами) этой древней Ведической основы мировоззрения индоариев, сформулированной ещё в Законах Ману. Но там всё же брахманы имели достаточно благоразумия, чтобы, осознав ошибки, вернуться на путь чистой Веды.  В России так не случилось. Жреческие касты волхвов были почти полностью уничтожены. Почти,  - подчеркнём это слово, потому что, в противном случае, славянская Веда не дошла бы до нас. Были и здесь те, кто хранил её в чистоте, и которых не коснулся карающий меч Владимира. Но почему же, всё-таки, европейские жрецы в большинстве своём утратили древнее откровение? Обратившись к предкам иранцев – скифам, можно видеть, что жрецы носили женские одежды. Следовательно, изначально жреческая функция принадлежала женщинам. Именно им и было дано свыше Ведическое откровение par excellence. Глядя на современных женщин, высшей мечтою которых является лишь кусок дорогой колбасы и воплощение в жизнь содержания гламурных журналов, в это трудно поверить. Впрочем, нельзя забывать, что и современный мужчина, мечтающий о «джипе», - это тоже отнюдь не потомок дружинников Святослава. Представителей воинско-княжеских и жреческих сословий, как было сказано, на Руси почти не осталось. Не осталось  и купцов. Впрочем вот-вот уже почти не останется и крестьянства, как и подлинной элиты рабочего класса. То, что мы видим сейчас – это, в большинстве своём, толпа обывателей, составляющих сложную вассальную пирамиду торговцев русской нефтью, лесом, газом, землёй, всем, что ещё можно продать на Запад, и их прислужников на любых уровнях, вплоть до парикмахеров, продавцов, контролёров в троллейбусах. Всё это – система ограбления Русской Земли. Но вернёмся к неолиту[iv]. Женщины-жрицы – носительницы древней Веды, открытой их праматерям ещё в верхнем палеолите[v]. В энеолите[vi]  их свергнут мужчины-жрецы. Отчасти это будет обусловлено новыми экономическими и политическими реалиями. Да, почти впервые появляется политика – военные и дипломатические отношения между племенами. (И вновь это слово «почти». К настоящему началу всех политических и не только политических бед нашего времени, к столкновению кроманьонцев со своими предками неандертальцами в Палестине уже в эпоху верхнего палеолита мы ещё вернёмся). Но ведь, мужчины-князья могли управлять племенем, а женщины-жрицы – их родственницы и даже жёны (в энеолите возникает парный брак) могли спрашивать волю Богинь и Богов. Например, в древней Греции институт жриц сосуществовал с институтом жрецов уже и в эпоху цивилизаций. И жриц оракулов спрашивали великие мужи. Почему же так не могло быть и у других индоевропейских народов? На этот вопрос трудно дать однозначный ответ. Возможно жрицы превысили свою духовную власть, возможно слишком увлеклись жертвоприношениями мужчин, а, может, и мужчины-князья-жрецы желали узурпировать не только политическую, но и духовную власть в одних руках. «Совет и любовь» не получились. Мужчины-жрецы, взяв духовную власть над племенами в свои руки, тем не менее утратили тончайшие духовные связи с высшими мирами и с Природой, близкие женщинам-жрицам. Вспомним архетипы сказок и преданий: Василиса-Премудрая, Олеся (Куприна) – это идеал единства жрицы и Природы. И это, по сути своей, более свойственно именно женщине, потому, что истинная женщина – интраверт. Мужчина же, чаще всего, - экстраверт, он обращён к обществу, политике, внешнему миру и, в силу этого, не может столь глубоко войти во внутренние тонкие духовные миры. Женщина, даже в силу своей физиологии, в определённые моменты жизни является связующим звеном, воротами между тем и этим светом. Она проводит через себя душу и тело рождающегося ребёнка из мира предков в мир земной. Она, чаще всего, переживает мужчину и, совершая обряды погребальных плачей, помогает перейти его душе в мир предков, а не пасть в бездну. Итак, женщина-жрица, и даже каждая женщина в своей семье – это проводник между мирами. Мужчина не может выполнять такие функции. Он не может перевести ребёнка сквозь себя из мира предков в этот мир. И поэтому, и древняя обрядовая одежда жрецов, и даже одежда современных священников, - это женская жреческая одежда.

Однако, всё было бы слишком примитивно просто, если бы точка духовного падения человечества заключалась только в победе патриархата над матриархатом. Уже матриархат, как было сказано выше, был чреват злоупотреблениями своих духовных полномочий. Но если женщины приносили мужчин в жертву Природе, то мужчины принесли Природу в жертву себе, не останавливаясь ни перед чем, даже перед гибелью собственных детей в аду грядущей экологической катастрофы.

Начало  первичному пороку человечества, с которого и началось меленное, но верное движение в пропасть, положил переход первобытных людей в нижнем палеолите от собирательства к трупоедению. Это немыслимая деградация в мире Природы. Известны многие виды травоядных млекопитающих (лошади, слоны и др.), чьи предки были хищниками. Эти животные не возвращаются вновь к хищному образу жизни или к трупоедению. Попробуйте лошадь или корову накормить мясом! Тогда как многие хищники охотно питаются растениями, а в некоторых случаях и всю жизнь могут прожить без употребления мяса. Так, медведь, принадлежащий к отряду Хищные по своим анатомическим признакам, может большую часть жизни питаться грибами, ягодами, травами. Волки и шакалы охотно едят арбузы, коренья, ягоды. Во многих южно-русских деревнях цепных собак кормят одним хлебом и, в лучшем случае, постным супом, и эти животные не знают не только вкуса мяса, но даже творога, рыбы и молока, доживая в здравии до глубокой старости. Вегетарианцы в Европе держат даже своих кошек на молочной и  растительной пище, и эти природные хищники живут по восемнадцать – двадцать лет. Предки человека - обезьяны,  – эти плодоядные млекопитающие произошли от полуобезьян, которые, в свою очередь, произошли от мелких древесных хищников, напоминающих кошек. Первобытные люди, спустившись с деревьев, начали вкушать трупы животных (костный и головной мозг, недоступный для хищников, но добываемый людьми с помощью острых камней), что явилось, как уже было сказано, началом падения человечества, ещё только зарождающегося. С изменением фауны, уменьшением числа травоядных и последовавшим за этим вымиранием саблезубых тигров, трупов животных стало недостаточно для первобытных людей, столь специализировавшихся на этой пище, что изменённые биохимические процессы их желудочно-кишечного тракта уже не позволяли усваивать большое количество грубой растительной пищи. Люди деградировали и стали зависимы от наличия трупов. Именно это, а отнюдь не абстрактный библейский плод[vii], и было первородным грехом части ветвей человечества. В душах первобытных людей, вставших на  этот путь, было атрофировано предчувствие Вечного Высшего Начала, большего, нежели просто материальное существование. Это предчувствие свойственно даже животным, о чём пишет профессор Поршнев, опираясь на исследования Ч. Дарвина (Б.Ф. Поршнев. О начале человеческой истории. Проблемы палеопсихологии. М., «Мысль», 1974).  Так, даже умирающая от голода собака не будет есть труп своего хозяина, да и вообще любого человека, что свидетельствует о том, что у животного присутствуют некие высшие мотивации, подавляющие чувство голода и страх смерти. Поэтому переход части первобытных людей к трупоедению был именно дегенеративным процессом.

Далее начался голод. Некоторые особи первобытных людей стали употреблять в пищу трупы умерших от голода соплеменников. Голод продолжался и усиливался. Догнать и убить камнем быстрых животных первобытные люди не могли. Трупов людей было также недостаточно. Некоторые стали сначала добивать умирающих, а затем и убивать здоровых соплеменников. Копьё – вот первое изобретение человечества, и это, как доказал профессор Б.Ф. Поршнев[viii]  и целый ряд западных учёных, было изобретением каннибалов для охоты на себеподобных. Загонная охота на животных была возможна далеко не везде, но только в условиях сильно пересечённой местности. На равнине же, да ещё в каменистой почве, попробуйте выкопать яму для мамонта, или хотя бы для носорога, не лопатой, а кусками камня. Это всё красивый миф о «героических» охотниках для пионеров. В действительности начало человеческой истории было не просто прозаичнее, но  отвратительнее, чем только можно себе представить. И даже предки овеянных романтикой охотников-кроманьонцев (которые возникнут гораздо позднее) были жалкими трупоядцами, трусливо бежавшими от своих сородичей, ставших на путь каннибализма, на север. Да, не все первобытные люди стали людоедами, значительная часть их бежала от соплеменников в Малую Азию и дальше, в Европу. Здесь, под влиянием радиоактивных северных солнечных лучей, они мутировали, стали белокожими блондинами, изобрели лук, научились регулярно убивать животных. Правда не все из них пошли по этому пути. Ведь у древних людей ещё нижнего палеолита[ix]  существовал психологический барьер, не позволявший убивать животных и людей – матрица в коллективном подсознательном, то, что Б.Ф. Поршнев называет изначальной заповедью «не убий»[x]. И хотя трупоедение их предков, по сути, не являлось нарушением этого барьера, но было первой ступенью на пути к пороку, ведь под влиянием сильного голода некоторые люди могут впадать в безумие и совершать не свойственные им в обычное время поступки. Однако, даже среди этой афро-европейской ветви  (об отдельной азиатской ветви человечества будет сказано ниже) были такие племена, которые не встали на путь убийства людей и воздержались от порока убийства высокоорганизованных животных (остро воспринимающих боль и страх смерти). Они селились по берегам рек и озёр и питались рыбой и так выживали в тяжёлых условиях севера. Другие пошли от Палестины на Юго-Восток и стали жить за счёт собирательства, а затем, - земледелия и скотоводства, минуя стадию охоты.

Но началось наступление ледника, и кроманьонцы-охотники (и рыболовы) вынуждены были вновь двинуться на Юг. Большая часть остановилась в Малой Азии, но некоторые двинулись дальше, в Палестину, где и произошло роковое для человеческой истории, столкновение их с их же древними родственниками, которые так и остались на уровне развития неандертальцев. Только племенная система их структурировалась особым образом. Они не ели уже своих соплеменников, напротив, относились к ним с необычайной нежностью и заботой, ухаживали за ранеными, при перемещениях носили на руках инвалидов, умершим клали в могилы цветы, но кушали таких же, как они, неандертальцев из соседнего племени. Охотились они друг на друга всё с тем же каменным копьём, подстерегая жертву в высоких зарослях.

Кроманьонцы, столкнувшиеся в Палестине с неандертальцами, не только не вспомнили, что это соплеменники и сородичи их предков (тогда не было письменности, а, следовательно, и исторических летописей) но и не могли признать в этих существах себе подобных людей. Ведь европейские кроманьонцы не только стали белыми, у них изменились формы лица и тела. А здесь перед ними предстали какие-то уроды, по их понятиям. Однако же, несмотря на то, что пришельцы легко вытеснили с помощью стрел этих чудищ, они не ожидали необычайного коварства этих существ. Ведь даже хищные звери: тигры, медведи, не говоря о благородных волках – обожествлённых тотемах северян, практически никогда не нападают на спящих и безоружных людей, на детей, да и вообще стараются жить с людьми в симбиозе. И даже убив польстившегося на их шкуру или пещеру охотника в равном поединке, бросают его труп и уходят. Они предпочитают есть привычную для них пищу. Разве только некоторые, больные, раненые охотниками звери, иногда становятся людоедами.